...Франция-6...
Dec. 20th, 2009 12:18 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nike_vikЕще один кусочек Франции.
Очередной день в Париже начался с мрачного. С катакомб. Туда хотела попасть еще в прошлый раз, но времени не хватило. Нервная система у меня ветхая и шаткая, но на черепа и душную атмосферу склепа особенно не реагирует. Ощущение пребывания в компьютерной игрушке не оставляло до самого конца путешествия. Кроме одного момента, когда мне напомнили, какой процент от здешних шести миллионов костей когда-то болел бубонной чумой. На этом месте мне стало нехорошо и захотелось на волю в пампасы. Но это была минутная слабость.
Из истории: изначально появились туннели, где добывался камень для строительства города. Некоторые шахты использовали монахи, а так как монахи у нас - французы, то, разумеется, они использовали эти подземелья, чтобы хранить там вино.
Темная история катакомб была связана с кладбищем Невинных, где хоронили парижан. Сначала в эпидемию бубонной чумы около 50 тысяч трупов, потом Варфоломеевская ночь (информацию о которой, помнится, я черпала исключительно из романов Дюма и Дрюона), плюс всякие неопознанные трупы: в общем, кладбище было переполнено и положительных эмоций живым не добавляло. Потом рухнула стена, отделяющая кладбище от жилых домов, - и хоронить в Париже официально запретили. Останки с кладбища постепенно вывезли в карьеры и похоронили там. "Коллекция" продолжала пополняться в течение десятилетий.
Данные о протяженности туннелей катакомб разнятся. Это неудивительно, особенно, если учесть тот факт, что нетуристическая часть там огромна. Говорят, что до 300 километров тянутся подземные ходы под Парижем, а всего в туннелях захоронено около шести миллионов человек.
Каждый катакомбный гид обязательно рассказывает мрачную историю о том, как один монах возжаждал старинного вина и спустился в катакомбы, чтобы отыскать залежи бутылок. Его нашли только спустя 11 лет, опознали по практически истлевшему одеянию и ключам. Бедолага.
Сказочник Шарль Перро, кстати, тоже обрел последнее пристанище в катакомбах.
Представляю, как когда-то здесь туристов водили со свечами (фотографии этого действа находятся в катакомбах). То еще удовольствие, особенно для дам в длинных платьях и элегантных шляпках.
Бесконечное "прах к праху" - и мысли назойливые о том, что, возможно, это действительно конец жизни, на этом можно ставить жирную белую точку. И дальше никаких полетов, перелетов, путешествий и прочего. Только старые желтые черепа и кости, которые туристы норовят растащить на сувениры.
В общем, когда я вышла на солнце, стало легче. Усвинячила белые брюки, кстати говоря, потому что в некоторых местах было очень мокро и глина порядком ползла под ногами.
Будут ли существовать катакомбы лет этак через сто-двести - это вопрос. Подземные воды размывают туннели, ряд галерей уже затоплен и вход для туристов закрыт. Сейчас для туристов открыто около 1,5 км катакомб.
Нахлынувшую тоску загрызала сладостями. Ну, и в Булонский лес.
Качели-карусели, лодочки, всякие там велосипеды, цветочки-лепесточки. А я все жаждала узреть жриц любви! Вот приспичило мне. Причем до этого момента в голове вертелось что-то такое изящное, романтическое, попрошу не ржать! Мужчины в цилиндрах, девицы в длинных платьях, которые только под ручку, а про интим - шепотом, прикрываясь веером. В общем, блеск и благолепие сплошное. А тут тащусь уже к концу парка, устала, спина болит, шея от фотоаппарата. Тут прямо в кустах - оно! Короткое красное платье, черные чулки, черные туфли на каблуке, в общем, мечта идиота. Стоит. Следующая тропинка. Та же униформа, только барышня сидит на пеньке и ждет пирожки. Или этот, как его. Нефритовый стержень. Еще одна тропинка... в общем, не представляю, как там люди ходят и бегуны бегают - и в каждом углу ведь восседают, посредь бела дня.
Потом уже я стала замечать мелкие фургончики по краям дороги, на боковые зеркала примотаны красные тряпочки. Одна барышня аж до самого фургончика пробежала, узрев наши морды, и изящно в него впорхнула, призывно качая платьем. Она ж не знала, что мы такие каштаны осенние, даже красных тряпок не замечаем. Фотографировать не стала - в конце концов, работают люди.
Перед одним таким фургончиком, как выяснилось, мы и припарковались. Так что неромантично у них там все, в этом Булонском лесу, просто, как грабли, никакого простора для воображения.
Затем я попала в Дефанс, район местных небоскребов и офисных крыс. Там работают.
Кладбище для загнанных рядом. Соседство произвело какое-то мрачное впечатление, видимо, это еще сказывалась утренняя прогулка по катакомбам.
А вообще мне понравилось. Есть в этом что-то.
Потом я загуляла в магазины...
Тут мрачно и для девочек.
Нет, я не понимаю, НЕ ПОНИМАЮ, почему в Россию надо везти одно самое мелкое и противное какашко по цене паровоза?! Почему здесь можно подойти к полке и найти все то, что давно и безнадежно пропало с полок "у нас тута кризис, мы не знаем, кады будет". Причем, по ценам, которые явно ниже, чем в Петербурге. Просто стояла у полок с аптечной косметикой и не знала, что хватать.
Потом эти бесконечные торговые центры, в каждом из которых помещается наших три обычных. Или две Меги. Я прошла два этажа из четырех, после чего погрузилась в страшную тоску. Очень люблю эту часть из рассказов про Муми-Троллей. О фрекен Снорк, которая нашла в старом театре костюмерную. Там были тысячи платьев...
- О! Какое чудо! - пролепетала она. - О, как прекрасно!
Платья, платья, куда ни кинешь взгляд, всюду платья. Они висели бесконечными рядами, сотнями, одно за другим: тяжелая сверкающая парча, легкие облачка тюля и лебяжьего пуха, набивной шелк разных цветов и черный, как ночь, бархат. Повсюду мерцали разноцветные блестки, перемигиваясь короткими вспышками, словно огни маяка.
Ошеломленная фрекен Снорк подошла ближе. Она ласкала платья, заключала их в объятия, зарывалась в них мордочкой, прижимала к груди. Платья шуршали, они пахли пылью и духами, окутывали ее мягкими складками. Внезапно фрекен Снорк выпустила платья из лапок и немного постояла на голове.
- Это чтобы успокоиться, - прошептала она про себя. - Мне надо успокоиться, иначе я умру от счастья. Платьев так много...
Перед обедом Миса грустила в углу зала.
- Привет! - сказала фрекен Снорк и уселась рядом. Миса искоса посмотрела на нее, но ничего не ответила.
- Я ходила по дому и искала себе платье, - рассказывала фрекен Снорк. - Нашла несколько сотен платьев и ужасно обрадовалась.
Миса издала звук, который мог означать что угодно.
- Может, и тысячу, - продолжала фрекен Снорк. - Я все смотрела и примеряла, и мне становилось все грустнее и грустнее.
- Неужели! - воскликнула Миса.
- Ну разве все это не удивительно! - сказала фрекен Снорк. - Понимаешь, их было слишком много. Мне никогда не успеть перемерить их и не решить, какое из них самое красивое. Я чуть не испугалась. Если бы там висело всего два платья, я бы выбрала самое лучшее.
- Это было бы куда легче, - согласилась обрадованная Миса.
- Поэтому я взяла и сбежала из гардеробной, - закончила фрекен Снорк.
В общем, поэтому я взяла — и сбежала из торгового центра. Мне никогда не перемерить всю эту одежду. Из двух я бы сумела что-то выбрать, а так...
Еще раз отмечу лягушатничество французов: что за манера начинать есть исключительно после семи (или во сколько там, уже не помню). Если ты захочешь есть в 18.55 - черта с два найдешь приличное место, где тебе что-нибудь предложат. Разве что какой-нибудь неприличный Макдональдс.
Очередной день в Париже начался с мрачного. С катакомб. Туда хотела попасть еще в прошлый раз, но времени не хватило. Нервная система у меня ветхая и шаткая, но на черепа и душную атмосферу склепа особенно не реагирует. Ощущение пребывания в компьютерной игрушке не оставляло до самого конца путешествия. Кроме одного момента, когда мне напомнили, какой процент от здешних шести миллионов костей когда-то болел бубонной чумой. На этом месте мне стало нехорошо и захотелось на волю в пампасы. Но это была минутная слабость.
Из истории: изначально появились туннели, где добывался камень для строительства города. Некоторые шахты использовали монахи, а так как монахи у нас - французы, то, разумеется, они использовали эти подземелья, чтобы хранить там вино.
Темная история катакомб была связана с кладбищем Невинных, где хоронили парижан. Сначала в эпидемию бубонной чумы около 50 тысяч трупов, потом Варфоломеевская ночь (информацию о которой, помнится, я черпала исключительно из романов Дюма и Дрюона), плюс всякие неопознанные трупы: в общем, кладбище было переполнено и положительных эмоций живым не добавляло. Потом рухнула стена, отделяющая кладбище от жилых домов, - и хоронить в Париже официально запретили. Останки с кладбища постепенно вывезли в карьеры и похоронили там. "Коллекция" продолжала пополняться в течение десятилетий.
Данные о протяженности туннелей катакомб разнятся. Это неудивительно, особенно, если учесть тот факт, что нетуристическая часть там огромна. Говорят, что до 300 километров тянутся подземные ходы под Парижем, а всего в туннелях захоронено около шести миллионов человек.
Каждый катакомбный гид обязательно рассказывает мрачную историю о том, как один монах возжаждал старинного вина и спустился в катакомбы, чтобы отыскать залежи бутылок. Его нашли только спустя 11 лет, опознали по практически истлевшему одеянию и ключам. Бедолага.
Сказочник Шарль Перро, кстати, тоже обрел последнее пристанище в катакомбах.
Представляю, как когда-то здесь туристов водили со свечами (фотографии этого действа находятся в катакомбах). То еще удовольствие, особенно для дам в длинных платьях и элегантных шляпках.
Бесконечное "прах к праху" - и мысли назойливые о том, что, возможно, это действительно конец жизни, на этом можно ставить жирную белую точку. И дальше никаких полетов, перелетов, путешествий и прочего. Только старые желтые черепа и кости, которые туристы норовят растащить на сувениры.
В общем, когда я вышла на солнце, стало легче. Усвинячила белые брюки, кстати говоря, потому что в некоторых местах было очень мокро и глина порядком ползла под ногами.
Будут ли существовать катакомбы лет этак через сто-двести - это вопрос. Подземные воды размывают туннели, ряд галерей уже затоплен и вход для туристов закрыт. Сейчас для туристов открыто около 1,5 км катакомб.
Нахлынувшую тоску загрызала сладостями. Ну, и в Булонский лес.
Качели-карусели, лодочки, всякие там велосипеды, цветочки-лепесточки. А я все жаждала узреть жриц любви! Вот приспичило мне. Причем до этого момента в голове вертелось что-то такое изящное, романтическое, попрошу не ржать! Мужчины в цилиндрах, девицы в длинных платьях, которые только под ручку, а про интим - шепотом, прикрываясь веером. В общем, блеск и благолепие сплошное. А тут тащусь уже к концу парка, устала, спина болит, шея от фотоаппарата. Тут прямо в кустах - оно! Короткое красное платье, черные чулки, черные туфли на каблуке, в общем, мечта идиота. Стоит. Следующая тропинка. Та же униформа, только барышня сидит на пеньке и ждет пирожки. Или этот, как его. Нефритовый стержень. Еще одна тропинка... в общем, не представляю, как там люди ходят и бегуны бегают - и в каждом углу ведь восседают, посредь бела дня.
Потом уже я стала замечать мелкие фургончики по краям дороги, на боковые зеркала примотаны красные тряпочки. Одна барышня аж до самого фургончика пробежала, узрев наши морды, и изящно в него впорхнула, призывно качая платьем. Она ж не знала, что мы такие каштаны осенние, даже красных тряпок не замечаем. Фотографировать не стала - в конце концов, работают люди.
Перед одним таким фургончиком, как выяснилось, мы и припарковались. Так что неромантично у них там все, в этом Булонском лесу, просто, как грабли, никакого простора для воображения.
Затем я попала в Дефанс, район местных небоскребов и офисных крыс. Там работают.
Кладбище для загнанных рядом. Соседство произвело какое-то мрачное впечатление, видимо, это еще сказывалась утренняя прогулка по катакомбам.
А вообще мне понравилось. Есть в этом что-то.
Потом я загуляла в магазины...
Тут мрачно и для девочек.
Нет, я не понимаю, НЕ ПОНИМАЮ, почему в Россию надо везти одно самое мелкое и противное какашко по цене паровоза?! Почему здесь можно подойти к полке и найти все то, что давно и безнадежно пропало с полок "у нас тута кризис, мы не знаем, кады будет". Причем, по ценам, которые явно ниже, чем в Петербурге. Просто стояла у полок с аптечной косметикой и не знала, что хватать.
Потом эти бесконечные торговые центры, в каждом из которых помещается наших три обычных. Или две Меги. Я прошла два этажа из четырех, после чего погрузилась в страшную тоску. Очень люблю эту часть из рассказов про Муми-Троллей. О фрекен Снорк, которая нашла в старом театре костюмерную. Там были тысячи платьев...
- О! Какое чудо! - пролепетала она. - О, как прекрасно!
Платья, платья, куда ни кинешь взгляд, всюду платья. Они висели бесконечными рядами, сотнями, одно за другим: тяжелая сверкающая парча, легкие облачка тюля и лебяжьего пуха, набивной шелк разных цветов и черный, как ночь, бархат. Повсюду мерцали разноцветные блестки, перемигиваясь короткими вспышками, словно огни маяка.
Ошеломленная фрекен Снорк подошла ближе. Она ласкала платья, заключала их в объятия, зарывалась в них мордочкой, прижимала к груди. Платья шуршали, они пахли пылью и духами, окутывали ее мягкими складками. Внезапно фрекен Снорк выпустила платья из лапок и немного постояла на голове.
- Это чтобы успокоиться, - прошептала она про себя. - Мне надо успокоиться, иначе я умру от счастья. Платьев так много...
Перед обедом Миса грустила в углу зала.
- Привет! - сказала фрекен Снорк и уселась рядом. Миса искоса посмотрела на нее, но ничего не ответила.
- Я ходила по дому и искала себе платье, - рассказывала фрекен Снорк. - Нашла несколько сотен платьев и ужасно обрадовалась.
Миса издала звук, который мог означать что угодно.
- Может, и тысячу, - продолжала фрекен Снорк. - Я все смотрела и примеряла, и мне становилось все грустнее и грустнее.
- Неужели! - воскликнула Миса.
- Ну разве все это не удивительно! - сказала фрекен Снорк. - Понимаешь, их было слишком много. Мне никогда не успеть перемерить их и не решить, какое из них самое красивое. Я чуть не испугалась. Если бы там висело всего два платья, я бы выбрала самое лучшее.
- Это было бы куда легче, - согласилась обрадованная Миса.
- Поэтому я взяла и сбежала из гардеробной, - закончила фрекен Снорк.
В общем, поэтому я взяла — и сбежала из торгового центра. Мне никогда не перемерить всю эту одежду. Из двух я бы сумела что-то выбрать, а так...
Еще раз отмечу лягушатничество французов: что за манера начинать есть исключительно после семи (или во сколько там, уже не помню). Если ты захочешь есть в 18.55 - черта с два найдешь приличное место, где тебе что-нибудь предложат. Разве что какой-нибудь неприличный Макдональдс.
